1. Имя и фамилия. Прозвище.
Жан Пуаре – сценический псевдоним, используемый уже много лет.
Настоящее имя – Жан Саймон.
2. Возраст.
35 лет. Выглядит на 17-18.
3. Раса.
Либрис
4. Ориентация, особенности "вкуса", предпочтения.
Гомо, универсал. Трахаться любит, делает это много и часто, легко меняет партнеров. Вполне может позволить надеть на себя наручники, затянуть ремнями, но никаких плеток и, упаси Господи, ножей – боль терпеть не может. И, тем не менее, сопливые нежности также не для него: секс – это страсть.
5. Биография. Не менее 15 полных строк.
Жан родился тут же, в Эниси, в семье довольно обычной и ничем не выделяющейся. Разве что примечательным был тот факт, что Саймон-старший являлся богобоязненным протестантским священником, да и жена не во многом ему уступала. На детей они, согласно религии, не скупились, полагая, что презервативы и аборты – ужасный грех, поэтому после двенадцати лет спокойной супружеской жизни они обзавелись семью дочерьми. Жан появился последним, после него бравый священник завязал узлом, решив, видимо, что хватит с него орущих отпрысков. Жена некоторое время пыталась поить его гоголь-моголем и другими чудодейственными отварами, но вскоре поняла, что благоверный решительно настроился на спасительную импотенцию, и отстала.
Но вернемся к герою повествования. Малыш Жан появился на свет с огненно-рыжими волосами, что довольно странно, учитывая, что оба его родителя – брюнеты, но никто никого в супружеской неверности обвинять не стал – на все воля Божья, в конце концов, Иисуса тоже ветром надуло. А кроме того счастливый отец семи дочерей и наконец-то сына припомнил, что в его роду бывали и рыжие, и вообще красноволосые, так что не беда.
Но не только яркая шевелюра выделяла Жана из всех членов семьи. Он был хроническим нарушителем спокойствия. Он вопил, он бегал, он раскидывал вещи, он делал самолетики, вырывая листы из Библии. Он был несносным ребенком, и отец с трудом представлял, как сможет состряпать из него достойного священника. А Жан непременно должен был стать священником, ведь он – единственный сын, продолжатель рода. «Учеба выбьет из него дурь», - подумал отец и отдал его в духовную семинарию. Но и там Жан вел себя преотвратно: мазал клеем стулья преподавателей, воровал одежду из душевых кабинок, рисовал на стенах неприличные картинки. В общем, он стал главным озорником и шкодником школы, что в глазах родителей чести ему никак не делало. И, тем не менее, они его любили и все еще надеялись перевоспитать. Но все их чаяния рухнули, когда в возрасте семнадцати лет непостоянный и взбалмошный отпрыск заявил, что собирается поступать в театральный. Никакие уговоры и увещевания на него не действовали, и в итоге, вконец разругавшись с принципиальным отцом, Жан собрал вещички и ушел из дома на съемную квартиру.
В институт поступил, по вечерам работал уборщиком, потом официантом. На жизнь хватало, на досуг – нет, но легкий нрав не позволял расстраиваться из-за таких пустяков. Учеба ему нравилась, и если раньше Жан просто мечтал о театре, то теперь заболел сценой окончательно. Ни одни пробы не проходили без него, и время от времени он даже получал роли, сначала совсем незначительные, потом посерьезнее – благо, внешность запоминающаяся. Тогда же он взял себе другую фамилию, решив почему-то, что «Жан Саймон – это туфта».
После окончания института новоявленный Пуаре окончательно укоренился в театре. Роли из раза в раз становились все лучше, и через несколько лет он снискал себе славу «талантища» и стал ведущим актером театра.
Сейчас он имеет отличную квартиру в центре, поклонников, главные роли и свое лицо на всех афишах театра. Самое время сказать: «Ай да я!».
6. Внешность. Не менее 8 полных строк.
Жан не низок, не высок – 178 см, больше не вырос. Да и вес не сказать, чтоб мужицкий – 55 кг, 56, когда объестся конфетами и мороженым. В общем, дрищ, не дрищ… На любителя. Мускулатурой тоже не особо одарен, пузца пивного нет – и ладно. Вообще, телосложение скорее подростковое, не похож он в свои тридцать пять на созревшего мужчину.
Что у него действительно шикарное, так это волосы: длинные густые ярко-рыжие… Прямо львиная грива, всем на зависть. Пожалуй, волосы эти сыграли не последнюю роль в его карьере. Как, впрочем, и задница, которая полюбилась многим режиссерам, но это не так уж важно.
Глаза ярко-зеленые, очень выразительные, ресницы длинные и значительно темнее волос. Лицо… О нем сложно сказать что-то особенное. Лицо как лицо, плавные черты, никаких резких переходов. Подборок не волевой, но и женским его назвать нельзя. Рот вполне себе минетный, губы привлекательные, особенно после поцелуев. Перед выступлениями Жан часто кусает их, чтобы были пухлее. Приемчик простенький, как завивка ресниц, а действует: дамочки томно вздыхают. Бывает, Жан себе даже маленькую родинку над губой рисует, но это нечасто.
Про нос его тоже ничего сверхъестественного сказать нельзя. Не вздернутый, не картошкой. Обычный прямой нос, возможно, чуть длиннее нормы, но в глаза это не бросается. Уши, пожалуй, великоваты и даже слегка оттопырены, но это легко можно скрыть волосами при необходимости. Жан такой необходимости не чувствует, потому как по поводу ушей не комплексует.
Одежду любит яркую до вычурности: блестки, манжеты, каблуки и прочее, прочее, прочее – лишь бы, не дай Бог, с толпой не слиться. Обожает кожаные и меховые вещи.
7. Характер. Все те же пресловутые 8 строк и более.
Импульсивный, взбалмошный, капризный. Улыбается и смеется так заразительно, что сложно оставаться равнодушным. Это создание умеет делать праздник из ничего, умеет радоваться мелочам и смеяться над собой. Друзей заводит моментально, но, благодаря врожденному непостоянству, так же легко о них забывает.
Пьет. Ну, как сказать «пьет»… Бухает. Регулярно и по многу. Сильно крепкие напитки не любит, а вот вино (шампанское особенно) да коктейли какие-нибудь – всегда пожалуйста. Ни один вечер без выпивки не обходится. Иногда является на репетициях «под шафе», за что бывает заслуженно обруган, но на словах все и заканчивается – ни у кого ведь рука не поднимется выгнать ведущего актера. Да и к тому же Жан очарователен даже в пьяном виде.
Ужасный болтун. Говорит, не замолкая, и не всегда нуждается в собеседнике. Может выдумать себе временного друга и вести с ним разговоры по ролям. Это все потому, что ненавидит скучать. Как только Жан понимает, что становится неинтересно, он тут же лихорадочно выдумывает хоть какое-нибудь развлечение. Скука для него смерти подобна.
Безответственный, непунктуальный, капризный. Иногда проявляются признаки звездной болезни – в такие минуты Жан топает ногами и требует невозможного. Благо, случаются такие заскоки нечасто.
Может оскорбить, сказав какую-нибудь язвительную гадость, а потом удивляется, почему это на него обиделись – он ведь просто пошутил. И ему не объяснить, что не все шутки безобидные – он этого просто не понимает. Есть еще у него странное увлечение: сбивать людей с пути истинного. Ну любит он грешников, что ж тут поделать. Может с увлечением подговаривать на какую-нибудь нехорошую шалость, иногда даже составляет компанию. И опять же не понимает, что не так, - это ведь шутка, розыгрыш… А если кто-то не смеется – значит, он зануда.
Любит: сладости (просто обожает), дорогие шмотки, выпивку, море, веселую компанию, секс (оральный особенно), сцену, импровизацию, поклонников, любовные записки от анонимов, бирюльки.
Не любит: скучать, слушать наставления режиссера, холодных занудливых аристократов, свинину, грибы, спорт, табачный дым, массивные украшения, пыль.
Страхи: глубоко в душе боится того дня, когда со сцены его сместит какое-то новое дарование. Боится редких вынужденных встреч с отцом и его разочарованного взгляда. А также ос и пчел.
Мечты, цели: сложно сказать что-то конкретное. Жан живет одним днем, для него единственная цель – блистать и веселиться. Он хочет быть лучшим, хочет слышать комплименты и аплодисменты. Наверное, хочет когда-нибудь найти постоянного партнера, с которым пожелает связать вою жизнь. Но пока он не готов к столь кардинальным переменам.
8. Личные вещи.
Просторная двухкомнатная квартира в центре с огромной ванной комнатой и джакузи. Ламборджини диабло красного цвета (с детства мечтал). Куча шмоток и украшений. Домашних животных нет, не потому что не любит – просто некогда за ними ухаживать.
9. Дополнительные навыки.
Актер от Бога. Блестяще исполнит любую роль, как трагическую, так и комическую. Обладает не слишком сильным, но весьма красивым голосом, что позволяет ему участвовать в мюзиклах.
Он из тех людей, кто в пьяном виде водит даже лучше, чем в трезвом.
Неплохо рисует, может сочинить какие-нибудь забавные стишки под настроение. Очаровывает своей непосредственностью и легким веселым нравом.
10. Работа.
Актер
11. Опыт игры.
Большоооой. Лет пять, а то и шесть.
12. Связь с Вами.
13. Пробный пост. Не менее 15 строк.
С другой ролевой.
Как же Люциус не любил эти сюрпризы... Предвкушаешь чудесный воскресный вечер в прекрасной компании, и вдруг - в левом предплечье разгорается неприятное жжение - медленно, неумолимо, и Малфой слышит в этом нетерпение своего Повелителя. Казалось бы, ничего не должно удивлять, почти четыре года прошло с тех пор, как молодой аристократ получил свою Метку. Четыре года... Да, он уже почти привык к тому, что Темный Лорд может призвать в любую минуту, привык и к тому, что не может отказаться, несмотря на то, что какая-то часть в нем все еще бурно протестовала против этого порабощения. Иногда Люциусу казалось, что Волдеморт чувствует это и, более того, получает какое-то извращенное удовольствие, как от укрощения норовистого скакуна. И каждый раз, отправляя своих верных Пожирателей поразвлечься с магглами, Темный Лорд неизменно назначал Малфоя главным, прекрасно зная, как тому претит все, что связано с кровью. Этим он еще сильнее привязывал аристократа к себе - убийцам нет дороги назад, если только они не планируют провести остаток своих дней в Азкабане. Впрочем, никто, кроме Темного Лорда, не догадывался об отношении Малфоя к их периодическим вылазкам в маггловские кварталы. Люциус умел улыбаться так, что даже Белла с замашками маньяка начинала считать его исключительно "своим", а уж о том, чтобы возмутиться по поводу его лидерства, и речи не было.
Сегодня Темный Лорд организовал для них один из подобных сюрпризов, и на призыв Черной Метки Люциусу пришлось аппарировать прямо из Министерства. Их было не так уж много: он, Беллатрикс с мужем, Рабастан и Уолден - чудная компания для дружеской вечеринки в Мэноре. Жаль, сегодня у них было другое задание. Волдеморт отправил их в один из Лондонских детских приютов - обычное, ничем не примечательное серое здание, полное детей-магглов. В живых не должен был остаться никто. И если для всех это было лишь милой забавой, то Люциусу еще ни одно задание не давалось с таким трудом. Вопли, метания, лужи крови - Уолден ведь не может просто убить Авадой, для него это слишком просто... В какой-то старинной книге он раскопал чудное "взрывающее" заклинание и теперь пользовался им направо и налево. Ничего более отвратительного и пугающего Люциус до этого момента не видел. Даже приказы было отдавать невыносимо трудно, что уж говорить о непосредственном участии. Одна из вопящих от ужаса девочек в белой ночной рубашке с легкой подачи Макнейра разлетелась на части в паре шагов от Малфоя, тот едва успел прикрыть лицо руками. Мантия пропиталась кровью насквозь, Люциус чувствовал кожей эту липкую, еще теплую влагу. Первые несколько секунд ему казалось, что сейчас его вырвет, но он умудрился взять себя в руки. В который раз за эту сумасшедшую ночь.
Он не знал, сколько времени прошло - час, два (хотя, наверное, меньше), когда в отдалении послышались завывания сирен. Все-таки кто-то из проходящих мимо магглов услышал крики и вызвал полицию. Люциус должен был увести своих разошедшихся приятелей до их появления.
- Уходим! Уолден, хватит, он уже мертв! Уходим!
Один за другим Пожиратели аппарировали. Люциус не видел только Беллатрикс, но тем не менее прекрасно знал, где она. Со второго этажа вот уже несколько минут кряду доносился непрерывающийся крик боли и отчаяния. Это резало Малфою слух, и он бы с удовольствием сейчас заткнул уши, но ему надо было забрать Беллу. Он взбежал на второй этаж, прыгая через лужи крови (она ни по виду, ни по запаху не отличалась от их собственной) и распростертые тела. На Беллатрикс он наткнулся почти сразу, чуть не сбив ее в темноте с ног. Она даже не заметила Малфоя, устремив безумный и невероятно счастливый взгляд на извивающуюся на полу девочку. Люциус знал, что она теряет чувство реальности, используя свое любимое заклинание.
- Авада Кедавра, - палочка в руке блондина чуть дрогнула, но голос остался ровным. Первая и последняя его жертва на сегодня. Сводящие с ума вопли мгновенно прервались. - Пойдем, Беллатрикс, мы тут засиделись. Пора и честь знать.
Они аппарировали еще до того, как маггловские стражи закона ворвались в дом. Одна секунда, и затхлость, перемешанная с отвратным запахом смерти, сменилась свежим прохладным ветром и несколько нереальной после всего, что сегодня произошло, тишиной. Люциуса пробрала дрожь. Кровь, пропитавшая его мантию, остыла и теперь мокрая до омерзения ткань липла к телу, словно простыня, когда просыпаешься ночью в холодном поту. Малфой не сомневался, что это его сегодня тоже ждет.
14. Ссылка, где вы нас прорекламили.
Реклама будет в спец. теме.
Отредактировано Жан Пуаре (2010-12-24 11:30:41)
