Жизнь жаворонка в большом городе не многим отличается от жизни белой вороны в стае черных собратьев. Увы-увы. Молодой фламер с детских лет был именно жаворонком - пташкой ранней, от чего и страдал большую часть жизни. О нет, разумеется, таким людям куда легче жить по строгому расписанию, нежели так называемым "совам". Куда легче просыпаться рано утром и бодро бежать на работу к девяти утра. Но, увы, опять же, ранней работы в ближайшее время никак не предвиделось. Впрочем, как и любой другой. Приехав в бывшую столицу Австралии - бывший же город Сидней, эльф, не прожил в нем еще и месяца. И единственное, что он успел сделать - распаковать многочисленные вещи, переехавшие вместе со своим хозяином в новый дом.
Посему, проснувшись утром в тишине своего пустого обиталища, не нарушаемой даже тиканьем часов, которых, сказать по правде, у него никогда и не было, японец, не обремененный ни работой, ни друзьями, ни какими-либо другими факторами, что имеют обыкновение влиять на наш распорядок дня; имел в запасе ту прорву времени, о которой мечтает каждый обыватель, просыпаясь утром в будний день.
- Доброе утро, Ёру, - произнес он, едва чуткие уши его уловили хлопанье крыльев под потолком его спальни. Ворон, старая птица, верная своему хозяину, сварливым карканьем приветствовала рассвет, - О, мой пернатый друг, из тебя как всегда вышел замечательный будильник, - благодушно заметил Кёгу.
Отсчитывать шаги, касаться на ощупь стен и поверхностей: то, что у любого другого заняло бы четверть часа, заставило фламера потратить вдвое больше. О, разумеется, каждая вещь лежала в этом доме на строго отведенном месте, каждая вещь в шкафу висела на определенной раз и навсегда вешалке, иначе… Иначе можно было потратить на сборы целый день. Тем не менее, как смел надеяться обитатель сего похожего на музей жилья, в будущем, когда он полностью освоится, все это будет занимать времени на порядок меньше.
А пока… Принять прохладный душ, облачиться в серый, с едва заметной вышивкой шелковый костюм, купленный во время путешествия в Китай - не антиквариат, конечно, но ручная работа, разложить по неприметным на взгляд европейца карманам немногочисленные мелочи. Белая лента - завязать глаза. И - самое главное мучение - привести в порядок длинные волосы. Поданные вороном деревянные палочки закрепили собранный на затылке пучок, но даже так часть белоснежного хвоста, судя по ощущениям, спускалась по спине ниже лопаток.
Подождав, пока пернатый друг займет свое привычное место на плече хозяина, фламер облегченно выдохнул - мир наконец-то обрел помимо объема, звуков и запахов цветность и форму. Солнце еще едва вставало над домами, а легкий бриз, дующий с моря, наполнял воздух запахами океана - солью и водой. Прекрасное утро, если ты не спишь. Прекрасное утро, если никуда не торопишься. Прекрасное утро для прогулки по городу.
Неспешно гуляя по незнакомым улицам, можно забрести в удивительные, не приметные на замыленный взгляд туриста места: будь то маленький уютный скверик, спрятавшийся между хмурых домов, прилепившийся к каменной ограде фонтанчик, или уютное маленькое кафе, вряд ли известное кому-либо, кроме завсегдатаев из числа местных жителей.
О да, кафе! Фламер неожиданно осознал, что его организм, отказавшийся было от пищи два часа назад, напомнил о себе, отозвавшись на запах крепкого кофе и свежего хлеба едва заметным урчанием в животе. Толкнув дверь, эльф сделал шаг внутрь - звякнули колокольчики, и тут же к нему обернулся официант:
- Простите, но не могли бы Вы… - конец фразы заглушило внезапно взорвавшееся звуками радио. Ворон перепугано впился когтями в его плечо и, возмущенно каркая, вылетел в еще приоткрытую дверь. Кёгу же задумчиво остался стоять, положив руку на кованую ручку двери. Конечно, он мог бы вернуться на улицу за птицей, но, судя по восклицанию работников, с питомцами вход сюда посетителям был заказан.
Подождав, пока звуки пресловутого радио затихнут, он медленно двинулся к замеченному до сего досадного происшествия, столику у окна, касаясь пальцами спинок стульев, краев столешниц, дабы ни на что не наткнуться. Но, увы, коварная судьба сегодня, по-видимому, решила ставить японцу одну подножку за другой и на этот раз, причем в буквальном смысле - невесть откуда, на пути его оказалась ножка, беспечно не задвинутого за стол стула. Споткнувшись, он с большим трудом удержался на ногах, вцепившись руками в спинку того же злополучного стула.

Ударившись ногой о стул, фламер сдержанно прошипел, кляня в душе работников кафетерия, собственную невнимательность и самонадеянность. Больно не было, было, скорее, просто обидно. Редко когда слепой эльф чувствовал такое раздражение на собственную беспомощность. Крепко держась за холодный металл спинки стула, он несколько раз глубоко вдохнул – злость здесь ему не помощник.
Где-то совсем рядом тихо скрипнул стул, внезапно освободившись от веса сидевшего на нем человека, заставив его навострить уши. Торопливые, шаги, прозвучавшие в непосредственной близости от него. Раз, два. Прогрохотал отодвигаемый с пути стул – неловкость или спешка? И тут, над самым ухом Кёгу прозвучал голос. Мужской, средней высоты, но сильно взволнованный, на совершенно ужасном, даже на взгляд иностранца, коим являлся сам фламер, английском. Что ж, это можно было списать и на волнение.
Все так же не разжимая пальцев, эльф напряженно выпрямился. Еще больше чем свою беспомощность, он ненавидел был причиной беспокойства других.
- Да, благодарю Вас, - ответил он, не оборачиваясь, - Прошу прощения, своей неловкостью я помешал Вам завтракать.
Предложение помощи. Нерешительное, неуверенное, как и все слова, произнесенные мужчиной. Дрожащий голос, заминка, легкая путаница в словах. Японец улыбнулся и неопределенно качнул головой, что при желании можно было понять и как согласие и как отказ. Гордость боролась в нем с благоразумием. Пока, наконец, последняя не одержала верх. Уже открыв, было, рот, чтобы попросить отвести его за свободный столик, фламер вздрогнул от неожиданного прикосновения к руке, которое, впрочем, тут же исчезло, словно мужчину самого испугала подобная фамильярность, к сожалению, весьма привычную для слепого эльфа.
- Я был бы очень Вам благодарен, если бы Вы помогли мне, - наконец проговорил он – благоразумие на этот раз оказалось сильнее желания оставаться самостоятельным, и фламер протянул руку в пустоту, словно ища новую точку опоры.
И только когда посетитель не без помощи мужчины обосновался за свободным столиком, к ним с заученно-вежливой, хотя и немного виноватой улыбкой подошел официант. Заказав чай и сэндвичи, и подождав, пока шаги того не затихли где-то в районе барной стойки, Кёгу благодарно кивнул своему провожатому, сложив руки на столе перед собой, словно ощущение твердой и ровной поверхности под ладонями помогало слепцу чувствовать себя увереннее:
- Спасибо… Вы спасли меня от ушибов, а здешнюю мебель от моей неуклюжести.

Оказавшись, наконец, за столиком, который, как можно было надеяться, никуда не денется, а, следовательно, и не преподнесет слепому посетителю никаких сюрпризов, фламер заметно расслабился. Его руки по-прежнему лежали на гладкой деревянной поверхности, но уже не столь напряженно, словно тот боялся хоть на секунду потерять контакт с чем-либо осязаемым. Откинувшись на спинку стула, он слегка покачал головой, отгоняя от себя лишние мысли, которые по его представлениям, летали где-то вокруг, в абсолютном мраке окружающего мира. Сняв тем самым нервное напряжение, японец, наконец, позволил себе обратить большее внимание на человека, столь любезно, хотя, да, этого нельзя было отрицать, излишне неуверенно, предложившего ему свою поддержку именно в ту минуту, когда она была больше всего нужна.
И с большой долей уверенности, фламер мог утверждать, что мужчина все еще находится совсем рядом с ним, а именно, на расстоянии вытянутой руки, не дальше. Впереди и чуть правее. Острый слух его улавливал его частое от волнения дыхание, шуршание плотной ткани костюма, - «наверняка довольно темного», - почему-то подумалось эльфу, - и нерешительное переминание с ноги на ногу.
Поняв, что мужчина не знает, как быть дальше, он доброжелательно улыбнулся, и наклонил голову в легком поклоне:
- Должен сказать, Ваша помощь оказалась как нельзя кстати, - как мог спокойно произнес он, молясь всем богам, чтобы паническое беспокойство собеседника, заметное в каждом произнесенном им слове, в каждом жесте, неестественно шумные, и какие-то судорожные звуки которых выдавали его с головой, прекратилось.
- И мне очень неловко, но с Вашего любезного предложения, я бы посмел воспользоваться вашей добротой еще немного. Хотя бы на время завтрака. Если, Вы, конечно, не откажетесь составить мне компанию.
На счастье фламера, от необходимости дальнейших уговоров его избавило появление официанта, принесшего заказ. Тарелка, судя по звуку, керамическая, была поставлена прямо перед ним, рядом с правой рукой, а еще несколько секунд спустя, рядом оказалась чашка с чаем и звякнувшая о фарфор ложка. Повернувшись туда, где, по его мнению, должен был находиться работник кафе, он попросил:
- Если этот господин не возражает присоединиться ко мне, помогите ему перенести сюда его заказ.

Пока, судя по звукам отодвигаемого стула и легкому скрипу сиденья, мужчина устраивался напротив, а стук тарелок и торопливые шаги официанта возвестили о том, что переезд за его столик был завершен, фламер сидел молча, так и не притронувшись к еде, считая это не вежливым. Да, он попросил помощи, хотя, скорее, это было именно предложением разделить с ним завтрак, не более того. И, к счастью, его новый знакомый, казалось, это понял, а может, лишь постеснялся, но как бы то ни было, предоставил эльфу возможность самому позаботиться о себе. Коснувшись чашки, и на ощупь определив ее высоту, он осторожно провел кончиками пальцев по фарфоровому ободку, пытаясь составить представление о форме и размерах посуды. Ухватившись поудобнее за тонкую ручку, он поднес чашку с чаем к губам, и удовлетворенно вдохнул аромат крепкого чая с легким оттенком мяты, и сделал глоток, после чего поставил чашку в сторону, так и не выпустив ее из рук, с вниманием вслушиваясь в речь собеседника, ставшую куда более ясной, надо сказать. По лицу молодого человека скользнула хитрая лисья улыбка, и он снова поднес чашку к губам.
- О, я думаю, Вы напрасно беспокоитесь. В этом городе сложно сделать что-нибудь не то, ведь он столь многообразен, - поделился фламер собственным впечатлением от проживания в этом безумном месте, - Сказать по правде, я сам прожил здесь едва ли пару недель.
Когда мужчина представился, японец кивнул, несколько раз повторив про себя непривычно звучащее имя, пока оно не легло на языке так, чтобы можно было произнести его, не боясь исковеркать.
- Приятно познакомиться. Меня зовут Абэ Кёгу, - он сделал небольшую паузу и, дабы не допустить излишней путаницы, что, как он знал, неизбежно возникает, когда европейцы сталкиваются с японскими именами и фамилиями, уточнил:
- Лучше просто Кёгу. И не беспокойтесь, пожалуйста, для меня английский язык также не является родным и я прекрасно понимаю, как сложно порой формулировать собственные мысли.

Отредактировано Abe Kyogu (2010-07-31 14:11:31)

- О да, всего две недели, - подтвердил Кёгу с беспечной улыбкой, словно для молодого человека, неспособного полагаться на зрение, переезд в чужой город был делом обычным и не требующим никаких усилий. Разумеется, это было не так, и если бы не помощь ворона, почти неотлучно находящегося при своем хозяине, это стало бы просто невозможным, как, впрочем, и независимое существование вообще. Вот яркий тому пример – стоило птице на несколько минут покинуть его плечо, как фламер тут же налетел на мебель. Хотя, как неоднократно заставляла его убеждаться жизнь, во всем были свои плюсы – и новое знакомство тому подтверждение. В конце концов, будучи человеком приезжим, он не мог пока похвастаться большим числом знакомств в этом городе.
Подняв руку над краем тарелки, заботливо поставленной официантом так, чтобы она касалась запястья слепого посетителя, эльф осторожно взял с нее сэндвич. Все-таки, чай это замечательно, но, каким бы крепким и вкусным он ни был, это все же вода, не более того. А даже снежным эльфам нужно питаться чем-то кроме воды и льда, вопреки мнению некоторых обывателей, посему, Кёгу довольно бодро принялся за еду.
И, к немалому его удивлению, сэндвич вполне оправдал его ожидания: мягкий, чуть поджаренный хлеб, мелко порубленное яйцо, ломтик ветчины и листья свежело салата. Просто, но вкусно.
- Совсем ненадолго? – казалось, эльфу эта мысль не слишком понравилась. А быть может, это было лишь секундное замешательство: - Тогда, быть может, действительно, лучше не привыкать. Ибо привычка убивает очарование свежести впечатлений. А именно новизна окружения – есть самая приятная составляющая любого путешествия.
Оставив на тарелке примерно с треть своей порции, юноша отодвинул ее от себя, и снова вернулся к чаю, дожидаясь, пока собеседник не сочтет свою трапезу законченной, вежливым вниманием и общей расслабленностью позы давая понять, что сам никуда не торопится, и не хочет торопить своего нового знакомого.

Ох, судя по тому, как торопливо звякнула ложечка о чашку кофе, собеседник, вслед за фламером пытался в спешке закончить завтрак. И, надо сказать, эльфу это не слишком нравилось - не дело это было, заставлять кого-либо подстраиваться под себя.
- Не торопитесь, - попросил он, искренне жалея о том, что не растянул собственный заказ на более продолжительное время. Тем не менее, деваться было некуда, а посему, юноша знаком подозвал официанта и попросил завернуть остатки сэндвича, отложенные им ранее, в бумажную салфетку: Кёгу очень надеялся, что умный ворон дождется его на улице, а значит, получит и свою долю завтрака. Не смотря на внешнее спокойствие и доброжелательность, эльф порядком беспокоился за свою птицу и чувствовал тебя виноватым.
Едва не пропустив вопрос Кристофа,  фламер резко обернулся на звук его голоса, задев при этом локтем чашку, по счастью пустую, по несчастью, тут же с жалобным звоном превратившуюся в мелкую стеклянную крошку на кафельном полу. "Ох, ну что со мной сегодня?" - мысленно вздохнул фламер, виновато кивнув подлетевшему официанту:
- Простите, пожалуйста, мне очень неловко... - не имея возможности никак иначе помочь молодому человеку, которому разбитая клиентом чашка вряд ли скрасит рабочий день, он, продолжая извиняться, достал из неприметного кармана своего шелкового костюма небольшой бумажник, и аккуратно на ощупь вложил в брошенную на стол кожаную папочку со счетом примерно втрое против той суммы, которую предполагалось заплатить за завтрак, после чего с легким поклоном двумя руками протянул папку официанту.
Инцидент был исчерпан, и фламер снова обратил свое внимание на мужчину, пытаясь вспомнить, какой же вопрос тот ему задал.
- Кажется, сегодня я особенно неловок, - вздохнул он, - но мне придется привыкнуть, ведь я собираюсь прожить в этом городе по меньшей мере несколько лет, - улыбнулся эльф и, дождавшись, пока мужчина закончит с трапезой и разберется с оплатой, попросил, протянув перед собой руку ладонью вверх, и беря со стола сверток, приготовленный для ворона:
- Вы не могли бы проводить меня до дверей?

Когда собеседник поднялся, фламер тоже встал из-за стола, опираясь кончиками пальцев на полированную поверхность столешницы, пока не почувствовал легкое, немного неуверенное касание к руке.
- Благодарю, - улыбнулся он, надеясь, что эта маленькая просьба о помощи не будет расценена как навязчивость, - Разумеется, можно.
Под их ногами хрустнуло еще не убранное стекло, и эльф понадеялся, что осколки не проткнут подошву ни его легкой обуви, ни ботинок Кристофа. Это было бы очень не кстати. Позволив мужчине направлять себя, он поборол желание взяться хотя бы за рукав его пиджака. Чувствовать, как кто-то ведет тебя, держа под руку, было странно. Обычно, даже незнакомые люди не отказывали ни себе, не слепому молодому человеку в некоторой фамильярности – возможности взяться за руки, что, на взгляд Кёгу было жестом более естественным. А, главное, прямое прикосновение к коже, незащищенной ни тканью, ни чем-либо еще, позволяло ему «видеть», видеть глазами своего провожатого, хотя и пользовался этим фламер не часто, и никогда – без согласия на то своих спутников.
Пробираясь меж столов и стульев, послушно двигаясь вслед за мужчиной, он, наконец, по тихому шуму кондиционера над дверью, понял, что они уже совсем рядом с выходом. А оказавшись на улице, первое, что ощутил эльф, был поток воздуха откуда-то сверху, а первое что услышал – укоризненное карканье, сопровождаемое хлопаньем крыльев. А еще несколькими мгновениями позже, в покрытое тонким шелком плечо вцепились птичьи когти – ворон устраивался на своем излюбленном месте, потеревшись клювом о его щеку.
Едва когти, проткнув ткань коснулись его кожи, юноша на мгновение замер, подстраивая уже привыкшее к мраку сознание под птичье зрение. И, наконец, смог разглядеть своего собеседника. Мужчина произвел на него хорошее впечатление: еще довольно молодой, в неплохой форме, аккуратно одетый, и с неуверенной улыбкой.
- Все в порядке, - покачал головой эльф, - скорее, это я Вам навязался, - он погладил птицу на своем плече, - Большое Вам спасибо за помощь. Но дальше я вполне справлюсь сам.

Фламер улыбнулся, доставая из салфетки половинку сэндвича и аккуратно скармливая его ворону мелкими кусочками, привычно и уверенно, как делается то, что давно вошло в привычку, а потому не требует никакого специального внимания или осторожности. Отвлекшаяся на еду птица не давала хозяину сосредоточиться на том, что она видела, но это уже и не имело большого значения: само присутствие крылатого друга, позволяло эльфу чувствовать себя на порядок увереннее.
- Да, это моя птица, - подтвердил он и без того очевидный факт,  - Хотя разумнее будет сказать, что это мой друг.
Вдаваться в подробности японец не стал – к чему смущать излишней информацией едва знакомого человека. Пусть уж лучше он считает выбор ворона в качестве домашнего питомца лишь странной причудой молодого человека. Ведь судя по голосу мужчины, и так сильно сомневающегося в правдивости слов Кёгу.
- Разумеется, правда. Я не в том положении, чтобы из простой вежливости отказываться от помощи, будь она мне нужна, - ответил фламер и добавил, - Но дальше я действительно вполне могу справиться и сам.
К счастью, как раз в этот момент, пернатый закончил со своей долей завтрака, освободив тем самым руки своего хозяина, отряхнув которые, дабы не замарать одежду, юноша снова достал из кармана бумажник, порывшись в котором, достал небольшой картонный прямоугольник визитной карточки.
- Здесь мое имя и номер телефона, - он протянул ее Кристофу, понимая, что вряд ли сможет оказать этому человеку какую-либо услугу, но все же оставляя за собой такую возможность, - Если что-то будет нужно, прошу, звоните. Быть может, я не слишком давно живу в городе, но все же знаю его немного лучше Вас, - с этими словами, он слегка поклонился, как того требовал этикет.
- А сейчас, прошу меня простить, - он надеялся, что этой фразы будет достаточно, чтобы завершить разговор и более не обременять никого своим присутствием.

Немного постояв, пока шаги нового знакомого по тротуару не затихли где-то вдали, фламер тоже поспешил уйти восвояси, предварительно спрятав полученную визитную карточку в карман. Не то чтобы он собирался ею воспользоваться, но кто знает, что случится завтра?
А на завтра эльфу стало ровным счетом не до новых знакомств. Рано утром его разбудил щебет мобильного телефона прямо над ухом – на тумбочке у кровати, куда Кёгу имел обыкновение бросать ключи, кошелек ну и сам телефон, разумеется.
Звонили из Японии, это сонный фламер понял сразу. Так же как и то, что звонили по делу – ну кто еще стал бы беспокоить его в такую рань? Коротко переговорив, он, слегка обескураженный, повесил трубку. «А я то думал, чем себя занять…» - с легкой иронией подумал он, неспешно поднимаясь. Предстояло многое сделать.
Следующие два пришли в ставших уже непривычными хлопотах. Кто бы мог подумать, что купить хороший, функциональный синтезатор в этом городе будет такой большой проблемой? И кто бы мог подумать, что всего за каких-то пару месяцев, его руки настолько отвыкнут от этого электронного устройства, по недоразумению призванного заменить обычный оркестр, что придется учиться играть на нем заново.
Лишь пискнувший было и тут же заглохший телефон, отвлек его от упражнений с клавишами и заставил распрямить усталую спину. Но звонивший, казалось, уже передумал. И почему-то, сразу вспомнился вчерашний знакомый. Неуверенный, странно смущенный и немного напуганный. Отогнав от себя это видение, фламер лишь пожал плечами.
Только к ночи следующего дня, закончив записывать клавишное сопровождение для флейты, к некогда написанной им мелодии, и, не без помощи ворона, сохранив отправив ее по электронной почте, что потребовало еще лишних два часа уговоров – пернатый ненавидел ноутбук почти так же сильно, как ненавидел кошек – только тогда японец вспомнил про вчерашний звонок. И снова по непонятной причине, мысли его вернулись к утренней встрече в кафе. Почему? Вряд ли даже сам эльф отдавал себе в этом отчет.

Набережная. Тихая и спокойная, она являла собой для фламера разительный контраст с напряженной работой этих двух дней. Тихий шорох прибоя, перебрасывающего мелкую гальку, крики чаек, любимый с детства запах океана, и удивительное чувство спокойствия. Медленно прогуливаясь по берегу, одетый в слишком легкий для этого времени года белый костюм, с застежками на плече, и широкими рукавами, он наслаждался тишиной. И ощущением неторопливости, противоположном авральной работе. Остановившись у врезавшегося в морскую гладь пирса, эльф замер, неожиданно поймав всегда неуловимое вдохновение. Достав из кармана флейту, он сел на каменный парапет, отделяющий набережную от пляжа, и поднес инструмент к губам.
Пожилая пара, прошедшая мимо остановилась послушать, и женщина, вынув из кошелька пару купюр, подойдя, вложила их ему в карман. Вздрогнув, и обернувшись к ним, под недовольное карканье птицы, Кёгу открыл, было, рот, чтобы возразить, но не мог найти подходящих слов. Вместо этого он улыбнулся, и благодарно склонил голову. «Что ж, если я мне не удастся найти работу в этом городе, я всегда могу попытаться заработать и так», - подумал он, возобновляя мелодию, что привлекла к себе столько внимания.

Можно ли зарабатывать на жизнь музыкой и сохранять ее искренность и чистоту? Каждый сам для себя отвечает на этот вопрос. Можно сотни раз повторять заученные музыкальные фразы, но так никогда и не поймать вдохновения. А можно одним мгновеньем единения со звуком перекрыть все прежние неудачи. Увы, человек, избравший профессию музыканта, не может ждать капризную музу. Но сейчас, сидя на узком каменном парапете набережной, чувствуя, как ветер, приносящий с собой соленый запах волн, чей шумный плеск, казалось, был шепотом самого седого моря, фламер играл для себя, чувствуя, что звуки рождаются не в тонкой бамбуковой трубочке в его руках, а где-то в глубине души, где-то в сердце. И не имело значения, что подумают люди вокруг, сочтут ли они его бродячим музыкантом, или просто чудаком, каких много в этом мире. Музыка рождалась, и хотела жить. Летать вместе с ветром, вплетаться в серебристые волны, дышать, и улетать подобно чайкам. Импровизированный диалог с миром. Музыкальная беседа с самим собой. Даже черная птица, казалось, перестала волноваться за своего хозяина, и тяжелым взглядом зыркать на проходящих мимо и останавливающихся послушать людей. Повернувшись к океану, ворон смотрел туда, где сейчас были сосредоточенны все мысли слепого эльфа.
Кёгу играл, пока хватало дыхания, перехватывая воздух редкими вздохами и снова прижимая гладкую, полированную поверхность дерева к губам. Играл, пока встрепенувшийся ворон не повернул голову к уже давно стоящему рядом мужчине, и, вздрогнув, от неожиданности, фламер опустил флейту. Некоторое время он удивленно молчал, а потом улыбнулся, вежливо наклонив голову в знак приветствия:
- Доброго Вам дня.

Медленно и осторожно убрав флейту во внутренний карман, фламер с улыбкой обернулся к Кристофу:
- У меня не так много знакомых в этом городе, - он осторожно спустился со своего места на землю и отряхнул одежду, - Поэтому я прекрасно Вас помню.
И, не удержавшись от легкой колкости, спросил, хитро улыбаясь и не спеша преодолеть те несколько шагов, что отделяли его, стоящего прислонившись спиной к парапету, и мужчину впереди:
- Я могу играть часами. Ведь это одно из немногих доступных мне развлечений: слушать и играть музыку. Вы бы так и стояли? – ох, порой он никак не мог избавиться от желания поддеть собеседника, даже если тот уже и так был смущен, а уж этот мужчина, как казалось эльфу, все время чувствовал себя не в своей тарелке. По крайней мере в те моменты, когда Кёгу с ним сталкивался. И сейчас… Казалось, он снова был удивлен и смущен тем вниманием окружающих, которое японец, внезапно прекратив играть, привлек к нему. Но люди вокруг уже расходились, поняв, что слушать здесь больше нечего. И постепенно неожиданно повисшая на набережной тишина сменилась обыденным шумом шагов, тихих голосов, и плеска воды за спиной.
Юноша погладил нетерпеливо переминающегося у него на плече ворона, чувствуя, как легкие пряди растрепавшихся на холодном ветру волос щекочут шею. Он машинально заправил их за ухо - кому-то этот ничего незначащий жест тоже мог показаться знаком неуверенности, - обещая себе при первой же возможности перевязать длинный растрепанный хвост поплотнее.
- Но раз уж, так случилось, - он все же оторвал руку от надежной каменной поверхности позади себя, и подошел к нему, улыбаясь и чуть наклонив голову набок, - Не могли бы Вы помочь мне еще немного?

Комплимент, предназначенный его игре, заставил фламера невольно улыбнулся, хотя доставая часом ранее на набережной флейту, он вовсе не рассчитывал получить столь лестный отзыв, а, сказать по правде, вовсе не рассчитывал на какую либо реакцию со стороны праздношатающейся немногочисленной по причине зимы публики. Скорее, музыка позволяла эльфу управлять собственными, ищущими выход чувствами и эмоциями. Своеобразным откликом на окружающий мир. Но как бы то ни было, получить столь высокую оценку все равно было приятно.
- Спасибо, мне лестно слышать такие отзывы о моих весьма скромных талантах, - Кёгу наклонил голову в поклоне. Уже второй раз он сталкивался с этим человеком. И второй раз, мужчина говорил, что заняться ему нечем. Чего больше было в этих словах: правды, или жеста вежливости по отношению к нему. Из простого желания помочь, быть может.
«Что надо сделать?» - мысленно переспросил его фламер, несколько обескураженный такой готовностью выполнить его просьбу. И снова эти слова о полной свободе во времени. Можно подумать, судьба нарочно сводила их вместе именно в такие моменты –  моменты бесцельного блуждания по городу.
- Я был бы очень благодарен Вам, если бы Вы проехались со мной до центрального банка. Боюсь, что там мне может потребоваться помощь при оформлении некоторых формальностей, - наконец решился японец: он терпеть не мог возиться с документами. Особенно, полагаясь при этом на добросовестность офисных и банковских служащих, проследить за которыми без помощи ворона, которому в таких случаях приходилось дожидаться хозяина снаружи, не было никакой возможности.

- Помочь? – фламер, казалось, совсем не понял сути вопроса, ведь он сам только что попросил именно о помощи, так зачем переспрашивать очевидное. И лишь несколько мгновений спустя, эльфу все же удалось уловить скрытый за этими неуверенными интонациями смысл. Он покачал головой:
- Благодарю, я вполне способен добраться до банка самостоятельно. Но вот, боюсь, в самом здании мне действительно может потребоваться Ваша помощь.
С этими словами, японец улыбнулся и наклонил голову, надеясь, что Кристоф последует за ним, когда он не спеша направился вдоль огибающей залив набережной к открытой проезжей части, сливающейся через несколько перекрестков с одной из главных улиц города.
- Не волнуйтесь, - ответил он, на призванные успокоить его сомнения заверения мужчины, - Вам не придется ничего читать, если Вы не захотите. По крайней мере, в слух. Будет вполне достаточно, если Вы просто посмотрите некоторые документы, прежде чем я их подпишу, - не вдаваясь в подробности, беспечно махнул он рукой.
Едва оказавшись рядом с дорогой, о близости которой, помимо того, что ему удавалось увидеть благодаря недовольно нахохлившемуся ворону, свидетельствовал непрерывный, свойственный только дорогам шум, и далеко не самый приятный, но тоже весьма устойчивый запах – бензина и пыли, являвший для фламера яркий контраст по сравнению со свежим ветром на набережной, юноша, поднял руку, останавливая такси.
- Я надеюсь, Вы не против? – эльф улыбнулся Кристофу. Открыв заднюю дверцу, он осторожно снял птицу со своего плеча, после чего сел в машину, устраивая пернатого на своих коленях.

Дверца машины захлопнулась стараниями его спутника, который не преминул тут же занять место на переднем сиденье. С иронией над самим собой, фламер подумал, что для него это уже стало привычным: быть в машине всего лишь пассажиром. Хотя вряд ли юноша рискнул бы снова сесть за руль, даже будучи полностью здоровым. Не говоря уже о том, что для слепого это было просто невозможно. Но вот откуда взялась эта странная привычка садиться сзади, а не рядом с водителем, эльф сам объяснить не мог. Но это уже получалось само собой.
Задумавшись, он сидел, откинувшись на спинку сиденья, и лишь когда голос водителя неожиданно нарушил повисшую в машине тишину, обратил внимание, что поездка закончилась. Казалось, дорога не заняла у них и пяти минут, что, разумеется, не соответствовало действительности.
Не успел он сделать ни малейшего движения, как услышал тихий щелчок открываемого кошелька, а вслед за ним и легкий шелест купюр. Если бы его глаза не скрывала повязка, было бы очевидно, что юноша нахмурился, а так, только сцепленные в замок руки на его коленях, да побелевшие от напряжения пальцы выдавали его раздражение, скрытое за показным спокойствием. На самом деле, только не слишком надежные соображения о том, что затевать спор из-за денег прямо в машине не прилично, останавливали его от немедленного вмешательства. Тут же вспомнилась недавняя поездка по городу с его новым знакомым. Первым знакомым в этом городе. И точно такое же поведение в отношении него... Карканье ворона заставило его вздрогнуть: Кристоф открыл дверцу, помогая фламеру выйти из машины. Машинально, не смотря на свое раздражение, фламер оперся на его руку, выбираясь наружу. На мгновение он замер, стоя рядом с мужчиной, не решаясь высказать ему свои претензии: ведь он без малейших возражений согласился помочь едва знакомому юноше.
Вздохнув и решив не начинать ссору, Кёгу неуверенно улыбнулся и подошел к дверям банка. Только когда сработала автоматика и створки разъехались в стороны, он аккуратно снял птицу со своего плеча, и что-то тихо прошептал на языке родном для себя и привычном для пернатого. Сорвавшись с места, ворон взлетел с его плеча и исчез в небе. 
- Пойдемте? - спросил он Кристофа, уже вполне успокоившись и улыбаясь.

Прикосновение к плечу заставило эльфа вздрогнуть, хотя тот и ожидал чего-то подобного. Оно было настолько легким, что фламер невольно подумал о том, что будь на его плечах обычный костюм, а не тонкий шелк, возможно, он бы вообще не почувствовал этого касание.
В ответ на вопрос фламер только улыбнулся. Раздражение потихоньку отступало, и он надеялся, что улыбка окажется достаточно искренней. Задумавшись, он поднял руку, и накрыл ладонью пальцы Кристофа на своем плече, подтверждая тем самым свое согласие. Ощущение было приятным. Чувство ненавязчивой поддержки. А рука мужчины оказалась теплой и мягкой. На какое-то мгновенье даже, ему удалось увидеть окружающий мир его глазами. Но едва картинка начала оформляться, японец убрал руку, прерывая контакт и снова проваливаясь в темноту. «Это не честно», - подумал он, имея ввиду, разумеется, использование своего дара без согласия человека. Конечно, ему доводилось слышать рассказы о том, что «другие» рано или поздно начинают пользоваться своими способностями, мало заботясь о моральной стороне вопроса, но сам фламер искренне старался по возможности от этого воздерживаться.
Хотя он легко мог последовать за своим провожатым, ориентируясь только на звук его шагов по кафельным плиткам в почти пустых коридорах банка, японец чувствовал себя куда увереннее, когда в полном мраке, в который регулярно превращался мир, кто-нибудь все же брал на себя труд направлять его.
- Мне нужно провести некоторые операции с моими банковскими счетами, - сказал эльф, когда они, наконец, оказались в холле, ведь дальше ему не оставалось ничего, кроме как ждать, пока его спутник сориентируется в огромном здании.

«Кресла, да?» - подумал фламер, стараясь удержаться от ставшего уже почти машинальным «видения», когда мужчина взял его за руку. Если бы эльф хотел, одного этого секундного прикосновения оказалось бы достаточно, чтобы сориентироваться в пространстве, чтобы запомнить окружающую обстановку и не рисковать, полагаясь исключительно на осязание и внимательность едва знакомого человека. Но, едва под рукой оказался бархатный подлокотник, прикосновение исчезло, и повод для сомнений тоже.
Но вот буквально через некоторое время он все же планировал воспользоваться своим даром. Хотя бы потому, что нельзя доверять решение своих финансовых вопросов почти что первому встречному. И в то же время, не просить же невозмутимых банковских служащих обязательно держать тебя за руку, пока они будут вслух зачитывать тебе договора?
Сидя в кресле и машинально поглаживая бархатистую ткань обивки, фламер вслушивался в наполняющие зал звуки: в шум кондиционера где-то под потолком, в негромкий разговор скучающих у рекламной стойки девушек-служащих, в скрип мужских ботинок по кафельному полу, и шаги Кристофа, звук которых он уже научился выделять из окружающего шума. Шаги приблизились и замерли рядом.
- Вы еще не передумали мне помогать? – спросил Кёгу, поднимаясь со своего места и немного напряженно улыбаясь, словно сомневаясь в чем-то. Предлагая мужчине поехать с ним в банк, японец был почти уверен, что тот откажется. Хотя бы потому, что мало кто стал бы тратить свой выходной день на постороннего… «другого». И его согласие немало удивила эльфа, и продолжало удивлять до сих пор. Так же как и весьма аккуратное обращение с незрячим просителем.

«С ограниченными возможностями?» - Кёгу усмехнулся про себя, никак не комментируя эти слова в слух. На самом деле, он не считал свои возможности ограниченными, но никогда с этим не спорил. В сущности, в чем-то его возможности уступали возможностям окружающих, особенно в тех нередких ситуациях, когда он не мог воспользоваться своим даром по этическим ли соображениям, или в соответствии с правилами, принятыми в том или ином месте. Но в то же время, у него был куда более чуткий, чем у большинства людей слух, и более развито осязание. Не говоря уже о возможности видеть глазами практически любого живого существа, к которому он мог прикоснуться.
- Хорошо, конечно, что здесь все так устроено, - сказал он, следуя ненавязчивому указанию направления, и стараясь вести себя как можно свободнее. Когда они подошли к лифтам и остановились в ожидании, фламер глубоко вздохнул, словно перед погружением в воду, понимая, что дальше тянуть нельзя и следует немедленно внести ясность.
- Я думаю, все действительно пройдет достаточно быстро, особенно, если, как Вы говорили, это Ваша специальность, - он замолчал, дожидаясь, пока стихнут чужие шаги и лифт унесет еще одного посетителя банка по его делам, снова оставив его вдвоем с Кристофом в пустынном холле.
- На самом деле… - он попытался подобрать подходящие слова, - Вся процедура займет гораздо меньше времени, если Вы будете просто держать меня за руку, пока будете читать. Тогда я увижу то же, что будете видеть Вы.
И, не дожидаясь реакции собеседника и града вопросов, он тут же поспешил заверить мужчину:
- Если Вам это неудобно, я, разумеется, вполне могу обойтись своими силами.

Мелодичный звон возвестил о прибытии лифта, и его двери почти неслышно открылись. Пара шагов внутрь, и японец прислонился спиной к прохладной металлической поверхности стены – какое никакое, а все же материальное ощущение. Лучше, чем ничего.
- Не совсем видеть, наверное. По крайней мере, это не видение, в прямом понимании слова. Скорее, все, что видит живое существо, не обязательно человек, не только куда прямо направлен взгляд, но все, что еще захватывается зрением, я воспринимаю как единое целое. Иными словами, я могу видеть и те детали, на которые сам смотрящий, быть может, не обратит никакого внимания.
Постаравшись тем самым объяснить человеку особенности своего восприятия, фламер почувствовал, что запутал все еще больше. Да и как можно объяснить то, чего сам до конца не понимаешь? Но тем не менее, прямо сейчас, когда лифт замер, останавливаясь, и выпуская их в холл, когда он почувствовал прикосновение к своей руке, вместо ставшего уже привычным касания плеча, почувствовал невольную дрожь пальцев Кристофа, что без слов говорила о нервном состоянии последнего, Кёгу все же решил расставить точки хотя бы над некоторыми буквами «i», раз уж не получается сделать это над всеми.
- Как бы то ни было, моя способность, к счастью, а может, и к сожалению, ни коим образом не относится к чтению мыслей, - улыбнулся он, зная по опыту, что зачастую, именно это пугало многих людей и нелюдей при более близком знакомстве со слепым эльфом, - А еще, Вам вовсе не обязательно держать меня за руку как… ребенка, - он постарался найти более нейтральное слово, нежели слово девушка, коей он ощутил себя на пару мгновений: столь неуверенным и осторожным чувствовалось прикосновение к его ладони, будто мужчина действительно впервые позволил себе взять за руку незнакомку, - Моя способность требует всего лишь прямого контакта, не более того.

- Достаточно часто, чтобы понять, что людей и «других» это тревожит, - спокойно ответил Кёгу. Его самого сей факт ни мало не задевал, лишь изредка беспокоило само недоверие, вызываемой страхом или неуверенностью.
Звонок телефона за стеной словно напомнил им обоим, зачем они вообще пришли сюда. Уж точно не за тем, чтобы обсуждать способности «открытых», и их взаимоотношения с людьми.
Зайти и сесть на предоставленное посетителям кресло. Для всего этого нужна помощь. Но благодаря совместным усилиям его провожатого и работников банка, это удалось сделать легко и быстро. Машинально закинуть ногу на ногу и положить руки на подлокотники, чтобы чувствовать себя увереннее, ощущая уверенность от надежности предметов вокруг.
- Мне бы хотелось, провести некоторые операции, с моими банковскими счетами, - проговорил он, собираясь объяснить общую задачу прежде, чем ему начнут задавать вопросы. Здесь, в деловой обстановке, фламер старался держаться спокойно, в меру независимо, но не настолько, чтобы это показалось невежливым. И в то же время, давая понять, что без помощи он все же не обойдется.
- Вот здесь, - он достал из внутреннего кармана три небольших карточки, с написанными от руки цифрами, - номера моих счетов. Я хочу открыть новый в Вашем банке, после чего перевести на него все имеющиеся средства. После чего мне бы хотелось получить соответствующую кредитную карту, ибо в моем положении иметь дело с наличностью не слишком удобно.

Высказав свои пожелания, юноша откинулся на спинку кресла: в банковском деле он не понимал ровным счетом ничего, а значит, ничего и не оставалось, кроме как ждать, пока люди более искушенные в финансовых вопросах, решат поставленную перед банковским служащим задачу.
Они что-то обсуждали, шуршала бумага выкладываемых на стол проспектов, он машинально отвечал на вопросы, в основном выражая свое согласие, находясь в состоянии близком к ощущению сна. И все происходящее тоже казалось сном, так или иначе грозящим рассыпаться в прах, дабы позволить фламеру очнуться где-нибудь на набережной, на холодном ветру с флейтой в руках. Здесь же он чувствовал себя явно не в своей тарелке.
Но вот договор лег на стол, и немного неуверенные руки, осторожными касаниями, стали направлять его движения. В этом не было ни малейшей необходимости: едва руки мужчины коснулись его, он увидел кабинет столь же ясно, сколь видят люди своими глазами. Выкрашенные в светло серый цвет стены, стол, ворох бумаг на нем, самого себя… А в следующую секунду Кристоф отвел его руку в сторону от аккуратно выложенного на столе договора и наклонился, глядя на покрытый словами лист, давая слепому эльфу возможность мысленно пробежаться по тексту, проверяя расписанные в договоре условия.
Прошло с полминуты, и легким движением руки фламер дал ему понять, что все в порядке. А еще через несколько мгновений с его помощью он поставил на бумаге свою подпись – четыре иероглифы и перевод на английский. Изготовление кредитной карты должно было занять некоторое время, но это уже не имело значения, ведь самое сложное уже было сделано.
Распрощавшись с агентом, заверившим своих клиентов в том, что уже завтра готовую карту доставят ему на дом, Кёгу вышел в коридор вслед за своим провожатым и остановился.
- Благодарю Вас. Все прошло как нельзя лучше, - сказал он с поклоном, - Теперь я Ваш должник.

Возражения Кристофа заставили юношу улыбнуться, даже не смотря на то, что он не был, чего в его словах было больше: искреннего желания помочь, или все-таки простой вежливости пополам с жалостью к слепому. Сейчас ему не хотелось об этом думать. В голосе человека слышалась улыбка, и мягкие, теплые и добродушные интонации, какие бывают только у добрых, открытых, спокойных и немного наивных людей. Наивных? Да, наверное. Хотя фламер вряд ли представлял из себя хоть какую-то угрозу, вот просто так пойти с едва знакомым "другим"... Улыбка Кёгу стала из благодарной немного грустной. Что-то обретая, ты что-то теряешь, и доверие людей то, что никогда не хотелось бы потерять никому. Даже снежному эльфу. И сейчас, идя рядом с мужчиной по коридору, он чувствовал себя так как будто вернулся на несколько лет назад, к тому моменту, когда он только-только принимал решение, изменившее всю его жизнь. И рядом с этим человеком было спокойно, быть может просто потому, что никто из людей, не открытых, кроме его родителей и немногочисленных друзей, еще не делал этого добровольно и без страха: никто не позволял ему пользоваться его зрением, без внутренней дрожи и боязни за собственные мысли.
Звякнул звонок и с шумом открылись двери лифта, снова пропуская их внутрь, чтобы спуститься вниз, чтобы пересечь холл и выйти из здания банка. И перестать быть беспомощным существом в темноте, нуждающимся в этой неуверенной и осторожной помощи человека, с которым они, вероятно, разойдутся в разные стороны едва ступив за порог.
Прислонившись к стене, эльф слушал, как щелкнула кнопка, как лязгнул механизм где-то наверху, почувствовал, как поехала вниз кабина. И невесело усмехнулся собственным мыслям:
- Как бы то ни было, даже если у Вас была масса свободного времени, мне не стоило ожидать, что Вы так легко потратите его на почти что первого встречного, - он наклонил голову с легким, вопросительным поклоном, - Или Вы правда думаете, что Ваше внимание и доброта не повод для благодарности?

- Именно, что прилично, - отозвался фламер, не собираясь уточнять, что фраза эта – не более чем удобный по формулировке ответ, смысла в котором не больше, чем в банальнейшем вопросе «Как дела?». Но, наверное, иногда, действительно, нужен простой и привычный ответ, также, как в жизни нужен простой и понятный путь. А потому эльф замолчал, грустно улыбнувшись.
Лифт дернулся и замер, и где-то далеко раздался тревожный вой. Вскинув голову, Кёгу вслушался, пытаясь понять произошедшее. Ситуация была вполне обыденной, ведь любой технике свойственно ломаться, посему, японец оставался спокойным. Да и не пристала слепому бояться замкнутого пространства. Для него весь мир – вселенная пустой темноты. И существуют лишь те предметы, до которых можно дотронуться руками. Даже птичье зрение не всегда избавляло его от этого ощущения, позволяя видеть все словно в воображаемом мире. Предметы имели форму и цвет, но при этом все равно оставались не более чем картинкой, пока не коснешься их руками.
А вот мужчина, казалось, занервничал. Попытался позвонить диспетчеру, но в ответ раздался только тихий треск помех, но и он скоро прервался, оставив после себя лишь тишину, в которой слышалось только дыхание двоих людей. Откинув голову назад, фламер прислонился затылком к стене лифта. Ситуация была более чем неловкой: оторвав человека от пусть даже несуществующих дел, он отнял у него довольно много времени и теперь… Теперь это время продолжало уходить словно песок сквозь пальцы.

- Благодарю за предложение, - усмехнулся фламер и резонно заметил, - Но мне нет никакой нужды сейчас менять свою темноту на Вашу.
Странно это было, стоять в замкнутом пространстве рядом с человеком, быть может, впервые оказавшимся в такой ситуации - в полной темноте, лишенным зрения, как основного источника информации о мире. Странно было слышать, как он проводит руками по стенам, по панели и кнопкам, по металлическому поручню, по ворсистому покрытию на полу. Непривычно, должно быть чувствовать себя настолько потерянным, пусть даже в небольшом пространстве лифта
Темной волной нахлынули воспоминания о собственном блуждании в темноте, в первые несколько месяцев, о паническом страхе перед каждым шагом почти что в полной пустоте. От этой беспомощности можно было бы сойти с ума, если бы не звуки, если бы не музыка, и если бы не воспитание, полученное в храме. И если бы не полученный благословенный дар.
Стоять в темноте... И молчать. Сейчас они были на равных - слепой эльф и человек, запертые в темном лифте. Странное чувство... Слушать дыхание и тишину, слушать звуки где-то во вне. Кёгу задумчиво поднял руки и стянул с головы ленту, закрывавшую усталые глаза. После холодного соленого ветра и офисного сухого кондиционированного воздуха хотелось умыться. Но вместо этого, он просто провел ладонями по лицу, стараясь отогнать легкую усталость. Лента выскользнула из его ладоней и, тихо прошуршав, упала на пол. Инстинктивно наклонившись, чтобы ее подобрать, он неожиданно уткнулся в плечо Кристофа и тут же выпрямился.
- Простите.

- Да, все в порядке, - отозвался фламер, решив, что подобрать ленту можно будет и потом, когда вероятность наткнуться в темноте на собеседника будет меньше. Конечно, можно было бы протянуть вперед руку, постаравшись определить их взаимное расположение в пространстве, чтобы не совершать больше такой оплошности, но он остался неподвижно стоять в темноте, снова вернувшись в исходное положение – прислонившись спиной к стене лифта.
- Просто Ваше предположение оказалось не совсем верным. Я действительно неплохо ориентируюсь в темноте, но только в знакомой мне обстановке…
Кёгу замолчал, понимая, что продолжение беседы на эту тему может стать похожим на жалобы, а вызывать жалость к себе он не любил. Да и о чем могут говорить наедине двое едва знакомых людей, которых не связывает ровным счетом ничего, кроме пары случайностей, столкнувших их посреди большого города? Слишком разные, чтобы вступать в оживленный диалог ни о чем, слишком… Напряжение неловкого молчания повисло в воздухе. Пауза затягивалась, но ничего не происходило. Лифт не двигался, и странная, натянутая ситуация не менялась. «Что в сущности я знаю об этом человеке?» - думал японец, ловя себя не столько на мысли, сколько на неосознанной потребности сказать хоть что-то, чтобы нарушить это молчание. Вряд ли он признался бы даже самому себе, но в последние дни, проведенные наедине с самим собой, ему снова стало не хватать общения. Как там говорила психолог?.. А, впрочем, не важно, он и так уже перешел границы разумной навязчивости.